Распрощавшись с вице-президентом и его разрушенными в прах надеждами, я сел в машину и возвратился в свою лачугу — символ моего достаточно-таки низкого статуса — в Беверли-Хиллз.

Когда я вышел на террасу, обнаружилась и Вилли Лау. Улегшись на животе возле бассейна, она отдыхала, положив голову на согнутые руки. Это зрелище вызвало мягкое возбуждение в моих чреслах... Я присел рядом с ней и провел пальцем по великолепной выпуклости ее ягодицы.

— Животное, — приглушенно проворковала она.

— Знаешь, о чем я сейчас думаю? — спросил я.

— Ты не можешь ждать до вечера, — хихикнула она.

— Нет. Я думаю о дельце, которое обязался провернуть для Эммануэля, — тоном упрека разочаровал ее я. — Ты знаешь какое?

— Найти похищенную дочь этой бабы Смит. — В ее голосе явственно прозвучали обманутые надежды. — Рафаэль послал меня с тобой, чтобы ты был незаметнее, когда будешь искать девчонку.

— И ничего не говорил о том, как мы собираемся ее искать?

— Что-то там о коттедже, откуда ее украли... — Она перекатилась на спину и, полузакрыв глаза, взглянула на меня из-под длинных загнутых ресниц; золотистый пушок между ее ногами, показалось мне, был жестким и стоял дыбом. (Мой орган дернулся, напоминая о том, что он обещает мне; но сейчас на такие игры времени совершенно не было.) — Но ведь ты знаешь все, Рик...

— Я просто хочу прокрутить все заново. Так что вспомни, что он еще сказал?

— Что-то о Толвере. Он похититель, — нехотя буркнула она.

— Не упоминал некоего Майерсона?

— Нет... Уверена, что нет.

— Пойдем-ка в дом. — Я подсунул руки под ее плечи и поставил Вилли на ноги.

— Н-ну хорошо. — В ее глазах отразилось недоумение. — Почему ты вдруг так разозлился на меня?

— Вот уж не уверен, что это я разозлился. Почему бы нам не посмотреть, может, я найду причину?

Чемоданы Вилли еще стояли в гостиной. Она прислонилась к стене и, скрестив руки под роскошной грудью, смотрела, как я внимательно исследовал все, что она привезла с собой, вплоть до крохотного отделения бумажника. (Я старался не отвлекаться на ее наготу, что было, признаться, достаточно нелегко.) Однако никаких признаков “подтасовки” не обнаружилось. Но умная девчонка, особенно такая, как Вилли, может держать в своей головке уйму полезных сведений.

— Ты закончил? — холодно осведомилась она. — Не хочешь еще раз заодно осмотреть и родимое пятно? Может, забыл его точную форму?

— Здесь, в Лос-Анджелесе, есть человек по имени Майерсон, — деловито сказал я, не реагируя на издевку. — Предполагалось, что он выведет меня на Толвера. Однако я пришел к выводу, что все это весьма похоже на задумку заставить меня ходить кругами вокруг него. Перед отлетом из Парижа Кери передал мне всю информацию о нем и для него. Но сейчас я уже больше не могу никому доверять. Этот тип Майерсон знал, что я приду к нему. И он располагал временем, чтобы проинструктировать актера, как сыграть его роль, пока он остается недосягаемым для меня. Если идея заговаривать мне зубы исходит от Эммануэля, тогда он, возможно, отправил тебя со мной в качестве элемента об щей интриги... Ведь, во-первых, ты, душенька моя, превосходно знаешь все способы удерживать меня в состоянии беззаботного наслаждения жизнью. Можешь сделать так, чтобы я, не сомневаясь ни в чем, несколько дней ждал важные сообщения от поддельного Майерсона. А потом, ты можешь ведь и доносить Эммануэлю, как развиваются события или что удается мне сделать, не так ли?

— Это не правда, Рик! — Ее голос звучал негодующе. — Я не поступлю так с тобой, честное слово!.. Возможно, Рафаэль отправил меня с тобой, чтобы не мешала ему заняться этой старухой Смит.

— Ладно, забудь об этом, — успокоил ее я. Вилли надула дрожащие губы.

— Ты не веришь мне, Рик?

— Тверди себе, что веришь, и сама во все поверишь, — ухмыльнулся я. — Значит, так. Ты — друг Эммануэля и уже провела несколько недель на его яхте как гостья хозяина. Ты была там, когда появилась Леола Смит. Эммануэль сказал, что она хочет оставаться инкогнито и все должны держать в тайне, кто она на самом деле. Поэтому назвал ее Летти Смит. Им, по-видимому, хорошо друг с другом, и она выглядит счастливой. Ты же задумала короткий отдых в Штатах и прилетела сюда со мной. Поняла?

— Я думаю, это от солнца. — Она многозначительно взглянула на меня.

— Не забывай эту историю, — наказал я ей. — И оденься, мы отправимся наносить визит.

Глава 6

Около половины седьмого мы подъехали к дому Смит. Пока я звонил, Вилли с видимым интересом осматривала английский садик перед домом.

— Такой большой дом с садом должны стоить бешеных денег, — с завистью сказала она, обнаружив практичность, о которой доселе я и не подозревал. — Интересно сколько?

— Полагаю, около двухсот тысяч долларов, — предположил я.

Ее брови удивленно взлетели вверх.

— Будь это мой дом, я бы сидела здесь и выглядела очаровательной, а все красавчики мужчины, кинозвезды сами приползали бы сюда и молили о благосклонности. — Она наморщила носик. — Леола, должно быть, сошла с ума, если кружит по Европе, словно какая-то летучая мышь!

Дверь отворилась, и Хло Бентон посмотрела на меня, как на нечто, появившееся из помойной ямы.

Она выглядела просто ослепительно — черная блузка плотно облегала пышную грудь, подчеркивая ее не правдоподобное великолепие. Белые в черную полоску шорты, короткие и тесные, казалось, готовы были лопнуть под натиском ее плоти. Густая челка цвета вороньего крыла, уложенная волосок к волоску, полностью соответствовала элегантности и длине ее ног.

— Догадываюсь, — матово блеснули обнажившиеся зубы, — уже остались без денег?

Глаза Хло бесстрастно смерили Вилли с ног до головы и снова остановились на мне.

— Или выполняете некую социальную работенку?

— Вилли, — учтиво проговорил я, — это Хло Бентон. Вам не стоит расстраиваться из-за того, что она недостаточно учтива — она просто плохо воспитана.

— Должно быть, все-таки деньги, — заключила Хло и шире отворила дверь. — Виктор пребывает в своей обычной позе: опирается на бар. Сначала вытрите ноги, — добавила она.

— Я поняла, она что-то вроде сторожевой сучки, — прошептала мне на ухо Вилли, когда мы следовали за черно-белыми ягодицами. — Она влюблена в этого мужика, Виктора, да?

— Не знаю, — так же шепотом ответил я. — Не думаю, что эту красотку, впрочем, как и ее эмоции, можно описать словами.

— Я скоро опишу, — самонадеянно заявила Вилли. — Женщина всегда найдет, что сказать о другой женщине.

Виктор Эймори действительно сидел в гостиной за баром. И в том же льняном спортивном костюме. На мгновение мне даже показалось, что я вовсе не отлучался отсюда. Виктор самозабвенно занимался приготовлением мартини и даже не дал себе труда поднять глаза, когда мы вошли в комнату.

— Сердце мое, — холодно окликнула его Хло, — я привела к тебе шутников-затейников в обличье Пауля Риверы и его потаскушки.

Когда он увидел меня, в его меланхолических серых глазах вдруг вспыхнул интерес.

— Холман! — Эймори перевел взгляд на девушку, вошедшую вместе со мной. И тут глаза его словно остекленели. — Кто это?

— Мой друг Вилли Лау, — представил я свою спутницу.

Когда я снова взглянул на нее, то почувствовал: что-то, упущенное мной, существенно изменило ситуацию. Я как будто в первый раз увидел Вилли — ее длинные светлые волосы, с царственной небрежностью ниспадавшие на плечи; крутую линию рта и ямочки на щеках, появляющиеся, когда она смотрит на Эймори; далекие от наивности прозрачные глаза. Черное платье, казалось, едва держалось, зацепившись за ее грудь. Его вырез круто устремлялся вниз, открывая соблазнительную ложбинку. Эластичная материя плотно облегала впалый живот с пупком — центром всей восхитительной композиции... Я невольно подумал, что понимаю Эймори. Если бы я смотрел на нее впервые, то и мои глаза тоже бы остекленели.

— Я — Виктор Эймори, — представился он осипшим голосом. — Могу предложить мартини?